ВОСПОМИНАНИЕ О ПЕРВОЙ ЛЮБВИ
В самом деле случается так, что сны-дрёмы ночные приходятся абсолютно, как говорится, "в руку" и становятся явью, хотя и в несколько "перпендикулярной" плоскости. Сама раньше читала об этом, но особо никогда не верила и не задумывалась. А тут вдруг... Мне так изумительно хорошо и сладко спалось в ночь с пятницы на субботу. И сон снился расчудесный: будто бы я опять во Вронницах, нашем зимнем студенческой лагере, вместе со всеми своими милыми друзьями юности. Даже чудная моя Майка — школьная подружка во сне тоже была со мной, как и много-много лет тому назад на самом деле.
В качестве суперактивного члена институтского комитета комсомола и Ленинской стипендиатки нашего института я сумела выбить путевку и для своей лучшей подруги; тем более, что влюблённый в неё "по уши" Марат - в качестве профорга нашего курса - очень в этом деле посодействовал.
Во сне все мои чувства обострились до крайнего предела. Я снова очутилась в самой счастливой поре своей жизни и просто купалась в волнах золотого студенческого веселья, как наяву.
– Ну и кто из вас, девчонки, отгадает мою загадку? - Кричал нам тёмный, высоченный силуэт Руслана на фоне по-сказочному зачарованного, по-волшебному охрусталенного, для пущей красоты слегка припудренного беленькими, пушистенькими, холодненькими снежинками и залитого поздне-январским лимонно-серебристым светом леса.
– Глупый пингвин робко прячет...
О, как ослепительная яркость бледно-голубого неба высоко над нашими головами и бодрящая морозность воздуха проясняли и взор, и дух, и мысли.
– Тело жирное в утёсах! - Безудержно резвясь, отвечала раскрасневшаяся на морозце, слегка растрепавшаяся тёмными и пышными кудрями своими Майя, тут же со вскриком "Ах!" бухаясь с обледенелого пригорка и застревая длинной синей лыжей в расщелине старого пня.
– Оружие, документы, акваланг... Прячет в тех же утёсах. - Громко веселилась я и тут же всем телом впечатывалась в по-королевски роскошный сугроб цвета белой ночи, но ещё сохраняющий нежнейший розовый флёр студёного зимнего утра.
– Ну тогда уж сразу заначку от супруги! - В положении лёжа ещё более закатывалась от смеха лучшая подружка.
– Всё не так девушки. Не можете угадать! Правильный ответ на загадку такой:
Глупый пингвин робко прячет,
Умный смело достаёт...
Теперь с вас, дорогие раскрасавицы, причитается крупный штраф.
– А штраф в каком виде? - Завизжали мы с Маечкой одновременно.
– В каком виде - это я вам в нашем корпусе подробно опишу. Вон там
ба-а-льшие поклонники ваших неисчислимых прелестей вас потеряли и со всех ног, вернее лыж, несутся сюда. Стало быть, соревнование закончилось...
И то странно, что даже запахи мне снились, да так явственно...
Все девчонки тогда любили душиться модными польскими духами "Может быть!". Кстати говоря, неплохой был запах, ничуть не хуже запахов сильно разрекламированных французских духов. А я, к тому же, частенько пользовалась подаренными бабушкой, её любимыми "Красной Москвой"; подаренными мамой, её любимыми "Мажи Нуар" (по-русски "Магией ночи") и подаренными маминой лучшей подругой, добрейшей редакторшей тётей Олей, "Майским ландышем". Запах ландышей, своих самых обожаемых цветов, до сих пор люблю больше прочих, а французские "Флер ди Наиссансе" напоминают те, советские, "Майские ландыши". Именно в глубоком сне я уловила и легко различила все мельчайшие оттенки и нюансы каждого из запахов так, как никогда до того наяву. Хотя во все поездки я всегда возила с собой разные флакончики, по той простой причине, что и доныне терпеть не могу каждый день использовать один и тот же аромат. По мне, так нет ничего более скучного!
Женский запах, как и одежда, должны подходить не только строго случаю, но и под настроение данного текущего дня. Можно себе вообразить, чем и как на самом деле благоухала наша девичья комната, если некоторые барышни, втихаря от строгих преподавателей кафедры физкультуры и физвоспитания, к тому же покуривали под одеялами. В палате же нас было шестеро.
Но мне-то снился аромат неповторимо божественный: дивная смесь запахов моря, леса, спелых тёмно-бордовых вишен, зелёных "антоновских" яблок, свежего альпийского ветра, весёлого ромашкового поля, совсем недавно скошенной и собранной в гордые стога травы. Мне причудилась настоящая симфония благоуханий. Так и только так должно благоухать и пахнуть в настоящем Райском саду!
Каждый вечер играли мы с нашими мальчиками в самые разнообразные и преувлекательнейшие игры, в "кис-мяу", к примеру, или "бутылочку". Однако про нас не стоит думать что-то плохое, ибо наши невинные студенческие развлечения имели мало общего с забавами нынешнего юношества.
Зелёная бутылочка крутилась по кругу и выбирала - с кем целоваться тому, кто её вращает, и только. Смешно, что когда вращать бутылочку выпадало Вадиму, она каким-то непостижимым образом почти всегда останавливалась на мне. Интересно, как это он только ухитрялся?
Правила "кис-мяу" были куда более изощренными: водящий отворачивался от остальных, а в это время помощник показывал пальцем на каждого участника. Наконец водящий или водящая говорили "мяу" - и на кого в тот момент показывал палец, того и нужно было целовать. Тогда помощник спрашивал у водящего: "А какой цвет?" Белый у нас означал воздушный поцелуй, жёлтый — поцелуй ладони, зелёный — руки, голубой — в шею, розовый — в щёку, красный — в губы. Правда, только девочки называли разные цвета, а ребята сразу говорили красный, и было нам до рези в животе каждый раз смешно, когда девушке надлежало поцеловать мужскую руку или парням предстояло лобзать друг друга. Ещё кто-нибудь иногда шутил — чёрный, хотя в нашей игре чёрный вовсе ничего не означал, ну, может быть, слегка намекал...
Кроме того, мы с девчонками наряжались в разнообразные фантазийные наряды, созданные из полотенец, занавесок, любых других подходящих к случаю шмоток из наших же чемоданов. На головах друг друга мы сооружали супер-причёски, щедро увитые бусами, цепочками, кружевами и колготками; украшенные брошками из стекляруса, вилками из нержавейки и перьями каких-то птиц, скорее всего ворон. В таком экстравагантном виде нам нравилось демонстрировать себя мальчишкам в виде почётных призов.
"О, Пэри, дух пещеры, царица ночи, звезда всех морей и пустынь, владычица великих достоинств и прелестей, появись — о, Великолепная! Явись простому смертному во всей своей красе!"
Каждый божий вечерок, часиков около шести, то есть примерно через минут сорок-час после полдника, начинал настойчиво гундосить чей-нибудь густой бас за дверью. И, согласно жребию, одна из нас должна была явиться в коридор для страстного поцелуя и последующего пылкого объятия в чём-то вроде ажурных чулок, кружевной скатерти вокруг бёдер и короткого блестящего топика в виде, например, шарфика с модным тогда сверкающим люрексом. И с фантазийной причёской, само собой, в виде вороньего гнезда... Эх, до чего же замечательными, полными забав и куража, были наши каникулы! Кстати сказать, такие экзотические появления юных дев были особенно любимы чеченцем Русланом.
А ещё он, как и Вадим, обожал играть в "Монополию". Собирались чаще всего в нашей девичьей палате, но иногда и у мальчишек, и принимались за эту увлекательнейшую игру в главного собственника все вместе: шесть девочек и девять парней. В конце концов, сражаться оставались неизменно двое: Руслан и Вадим, а остальные благополучно выбывали по ходу дела. Эти двое стояли "насмерть" и были готовы сражаться до победного конца за каждый магазин, казино, банк, дом, электростанцию и даже за самую малюсенькую водокачку, не дающую в игре почти никаких очков и процентов. Им просто сам принцип был невероятно важен.
В спортлагере, что естественно, юноши вечерами играли в шахматы, настольный теннис и бильярд, иногда уходили в морозную темень покататься на лыжах, в то время как девушки что-нибудь художественное тихо себе шили, или вязали, читали, пели, болтали между собой. Но в половине восьмого все "как штык" собирались в нашей девичьей комнатке для весёлых переодеваний.
По средам, пятницам и субботам - отчего-то желающие казаться невероятно строгими, серьёзными и авторитетными - наши молодые учителя физкультуры устраивали дискотеку, где чаще всего включали "Саймона и Гарфункеля", "Юру Хипп", "Квин", "Бони М", "АББУ" или им подобные хиты своих семидесятых.
С какой же удивительной, но мягкой силой прямо в танце Вадим прижимал меня, а рядом топчущийся почти на одном и том же месте Марат долго и упорно прижимал к себе совсем истомлённую Майку, что-то нежное шепча ей на ухо и бережно сдувая с её виска завиток почти синих волос. Прыгали по стенам и полу разноцветные мячики чувственных дискотечных огней; лились медленные, влекущие и зовущие в чьи-то объятия звуки; едва-едва двигались тёмные силуэты танцующих в обнимку пар. Ах, какая же изумительная духота в зале! Волшебная сладкая духота, так плавно перетекающая в упоительнейшую из всех существующих прохлад, в лёгкий и соблазнительный девичий смех, в доверчивый, ещё полудетски-наивный шепот; в молодые мужские, безумно жаркие и неустанно куда-то стремящиеся руки. Мою собственную открытую шею, словно тончайшим газовым шарфиком, неутомимо обвивало такое же обжигающе горячее, но в то же время неописуемо нежное дыхание партнёра. И только Вера и Таня нарушали всеобщую дискотечную гармонию периодическими поросячьими взвизгиваниями - будто бы их сильно щекотали, и тем самым здорово смешили остальных присутствующих. Две наши подружки всегда старались оставаться правильными и приличными девушками в любой сложившейся ситуации.
Кружащаяся совсем рядом Майя - вдруг открыла глаза, в свете переменчивых огней ярко блеснув крупными перламутровыми белками, и с шутливым грудным смешком тыльной стороной ладони заботливо вытерла пот со лба своего Маратика.
Вадим в очередной раз ещё крепче притянул меня к себе. Я, ответно, тропической лианой обвила его крепкую шею, слегка игриво рассмеялась довольным смехом, с полузакрытыми глазами подтянулась на цыпочках и, как бы совсем невзначай, подставила губы для поцелуя. Вадим, с расторопностью легендарного вампира, ни секундочки не медля, в них впился. Он целовал меня так долго, так неотрывно, так мучительно страстно, что я невольно застонала и слегка отпрянула назад.
– Ник, а давай пойдём с горки покатаемся. Мы с ребятами днём нашли там большое старое корыто и гоняли на нём вниз. Забавно получается и гораздо веселее, чем на обычных санках. Ночью, наверняка, будет ещё интереснее и смешнее. Пойдёшь, а Ник?
– Конечно, пойду. Классная идея! Только сначала забегу в жилой корпус переодеться; хотя бы свитер и брюки на себя натяну.
Десятью минутами позже (Вадим терпеливо ждал меня, привалившись спиной к выкрашенной в ярко-салатовый цвет стенке), крепко взявшись за руки, мы резво выбежали за околицу. Морозный, лёгкий и озорной воздух сразу до самого донышка наполнил дивной свежестью молодые наши груди. Роскошный, вкусно хрустящий, на диво голубой снежок совсем по-сказочному до самых линий горизонта во все стороны искрился-переливался щедрой россыпью бриллиантовой пыли. Тёмная и молчаливая, как тень отца Гамлета при самом первом своём явлении, стена леса в отдалении, казалось, настороженно и не очень-то одобрительно наблюдает за чересчур резвым студенческим ребячеством. Ну и пусть!
Мы бодренько раскопали наполовину занесённое снегом, некогда серебристо-металлическое, а теперь старое и ржавое корыто и, отчаянно дурачась и гогоча, поволокли его на гору вверх. Со скрежетом, грохотом и лихим свистом в ушах вскоре летели мы с ледяной горки. Хохочущая вместе с нами луна рыжим факелом пылала над нашими буйными головами, а из лагерного динамика вдруг понеслась песня:
Руку мне дай,
Нам ещё долго идти.
Ты посмотри,
Сколько дорог впереди...
Видно начальник лагеря, наш главный физрук Слава Игнатьевич уже проснулся и пошёл с обходом по вверенному хозяйству. Главный физруководитель любил и одобрял лишь сугубо отечественную эстраду, и все знали, что эстонская певица Анне Вески была в числе его главных фаворитов.
Впереди — крутой поворот,
Впереди — обманчивый лёд,
Впереди — холод в груди...
Впереди, всё впереди!
Примерно на четвёртом крутом вираже реактивное корыто потеряло управление и перекувыркнулось вместе с нами несколько раз. А потом мы с Вадимом, прямо на части разрывались от хохота, стрелами индейцев-ирокезов пролетели добрый десяток метров и врезались прямёхонько в самую макушку высокого сугроба.
Смешные и пушистые, сиренево-алмазные хлопья снега изобильно посыпались на его и мои губы, на наши лица - и в рот попали, и за шиворот. И был для нас тот снежок слаще мёда и сахара. Внезапно музыка стихла - и вдруг сделалось невероятно тихо. Дискотека закончилась, до отбоя на сон осталось тридцать минут.
Мириады изумрудно-зеленоватых, таинственно мерцающих звёздочек на беспредельном, абсолютно бескрайнем сегодняшним вечером, всеобъемлющем небосводе - завлекали взгляды живых существ в чёрно-синие глубины вселенной: обещанием легко выдать сразу все великие тайны мироздания.
Голубоватые стволы вековых деревьев словно оберегали божественный покой этого чудесного и мудрого мира. Нежная луна, теперь как круглоликая красавица-невеста, укутанная в серебристо-синюю вуаль зимних ночных сумерек, застенчиво улыбалась со своих высот. Но вот она вдруг начала спускаться к нам всё ниже, ниже, ниже...
– Ника, ты только посмотри, какой звездопад. Теперь самое время загадывать желания — они всенепременно сбудутся.
Совсем-совсем близко к моим губам склонилось лицо Вадима.
– Да нет, не может быть. Наверное, это просто спутники-сателлиты падают, — слегка кокетничая ответила я.
– Ты лучше давай скорее загадывай. Спутники в верхних слоях атмосферы сгорают совершенно по-другому, да и не в таких невероятных количествах, — назидательно забавным тоном отвечал мой друг.
Его необыкновенно блестящие глаза вплотную приблизились к моим и сделались совсем чёрными, как вулканическое стекло — до таких почти невероятных размеров расширились зрачки. А в них, как в мистических зеркалах, отчётливо светилась моя -- расплывающаяся от фонтанирующего веселья, от предвкушения великой радости, такая ярко-алая, во всё и вся бледнящих отблесках лунного света -- физиономия в живописной рамке из вакхических растрёпанных кудрей. Совсем другая, более женственная и мягкая улыбка - бабочкой опустилась на мои губы, и я задумалась над желанием...
А вокруг - кружилась в вальсе и заключала нас в свои ласковые, драгоценные , мистические объятия - такая чудесная, такая звёздная и лунная, такая безветренная и морозная, такая влекуще-упоительная ночь. Словно бы одна из тех, которые так неповторимо поэтично описывал Николай Васильевич Гоголь в своих "Вечерах на хуторе близ Диканьки". Никогда после - ни я, ни Вадим так полно и до конца не сливались со всем существующим в мире, со всем существующим миром в единое целое. Учащённое наше дыхание вначале плавно превращалось в весёлый морозный парок, а секундой позже - становилось самой таинственной из всех загадок зимней ночи, тела струились инопланетным серебристым сиянием, голоса же стройно вливались в наполненную величественной музыкой сфер гармонию абсолютной тишины. Боже мой, сколько же в ней звучало разных, совершенно необыкновенных и чудесных голосов. Ночная тишь была полна чарующих рассказов о невероятном человеческом счастье. Оказывается, катание морозным зимним вечером с заснеженной горы на дребезжащем от старости корыте внезапно может оказаться чем-то неизмеримо большим, чем самый триумфальный въезд в Рим или даже в Золотые Райские Врата!
– Я загадала. Я хочу летом поехать на Кубу в составе интернационального стройотряда. А ты Вадим, а что задумал ты?
– А я задумал... Я хочу только тебя, Ника! Мечтаю о... Я люблю тебя! Очень люблю... Давай поженимся?!
Я тихо, женственно рассмеялась, и Вадим, как умирающий в пустыне от жажды, но негаданно-нежданно обнаруживший журчащий источник с прозрачной родниковой водой, жадно припал к моим губам - действительно горящим, будто бы настоящие угли - пламенем, опаляющим поцелуями мое лицо.
Золотой звёздный час хотя бы раз случается в жизни каждого человека. Как я только теперь понимаю, тогда как раз случился мой...
А потом мы вместе и наперегонки принялись собирать жёлуди, щедро рассыпанные вокруг. А дубы стояли в багрянце, словно то были клёны. А мы всё смеялись, смеялись, смеялись... Вроде бы уже настало лето, потому что повсюду, куда не кинь взгляд, цвели весёлые цветы, зеленели деревья, пели птицы и кудрявились мягкие пышные травы. Мир преобразился, став ещё прекраснее, чем был раньше...
И тут я почему-то проснулась, хотя наступившее утро было субботним, и будильник не звонил. Ах, ну зачем же я опять вернулась в это своё нынешнее бестолковое существование! Снова и снова к этим тупым, плаксивым, изнуряющим, кровососущим мыслям. Как же безумно жалко и невыносимо больно терять настоящую себя! Хоть бы ещё чуточку того девятнадцатилетнего безудержного смеха, задора, свободы и беспредельного молодого счастья! Ведь в девятнадцать лет память не держит в подсознании неудачи и поражения детства — ты совсем плохо помнишь, как же больно бывает падать, быстро забываешь всё плохое, веришь в счастливую судьбу и абсолютно ничего не боишься.
